виду и за тридцать пять, и за сорок лет) и действительно было душновато. Свободных столиков не было, но Виктория, быстро оглядев зал, все-таки наша пару свободных мест. Многие из молодых людей просто стояли возле самой сцены и пританцовывали под песню, которую исполняло трио — два парня и девушка-вокалистка. Один из парней сидел за барабанами, второй — играл на бас-гитаре. Девушка, очень молоденькая, худенькая и миловидная, что-то невнятно пела писклявым детским голоском и играла на клавишном синтезаторе.

— Странные сегодня песни и мелодии предпочитает молодежь, — немного послушав, высказал свое мнение Гуров. — В наше время рок был роком в полногласном смысле этого слова. А теперь — что? Какие-то неясные, незаконченные звуки, а уж о тексте я вообще молчу.

— Вот и молчите, — наклонившись к его уху, шепнула Виктория. — Если вы хотите здесь что-то узнать о смерти Игната Сергеева, то нужно стать своим в доску парнем. А то наши соседи на нас уже посматривают с подозрением. Очень уж громко вы свое мнение высказываете, Лев Иванович.

— Если я не буду говорить, то как я что-то узнаю? — пожал плечами Гуров.

— Вот будет перерыв в концерте, и мы с вами займемся делом.

— А почему не раньше? — удивился Гуров. — Какая разница, когда узнавать…

— Лев Иванович, люди пришли в клуб отдыхать, — перебила его с улыбкой Виктория. — Мало кому понравится, если их начнут отвлекать от созерцания любимой группы. Отвечают на вопросы лучше всего в перерывах между концертами или спектаклем. Это я вам как психолог говорю. Во-первых, народ еще не остыл от впечатлений и находится в приятном для него возбуждении, а во-вторых, в перерывах в таких вот клубах пьют алкоголь, а он, как известно…

— Развязывает языки даже молчунам, — продолжил Гуров и рассмеялся. — Виктория, вы правы.

* * *

Перерыв пришлось ждать не меньше получаса. За это время к ним пару раз подходил официант и спрашивал о заказе, но Виктория отказалась от всего, сославшись на то, что если нужно, то сама возьмет все в баре, а Гуров заказал себе минеральной воды. Наконец музыканты удалились на перерыв, и тогда свет в зале, до того приглушенный, сделали немного ярче. Виктория быстро огляделась и сказала:

— Сегодня контингент не тот, что нам нужен. Неудачно мы сегодня сюда пришли.

— Что значит — не тот контингент? — Гуров начал уже нервничать и сердиться на Викторию. Он не любил таких бесполезных вылазок, и его раздражало, когда что-то в деле шло не так, как ему хотелось. — Я пойду и поговорю с барменом. Он-то — тот контингент?

Не глядя на психологиню, Гуров встал и направился к бармену. Виктория только вздохнула и осталась сидеть. Бармен оказался не очень разговорчивым и при этом ужасно занятым. Узнав, что Гуров ничего не собирается заказывать, он тут же переключился на других клиентов и отошел от него, не обращая внимания на заданный ему вопрос. Лев Иванович нахмурился и оглянулся-таки на Викторию. Та уже стояла неподалеку от него и о чем-то оживленно разговаривала с парой — девушкой и юношей, которым на вид было лет по двадцать. В какой-то момент она улыбнулась им, посмотрела на Гурова и, поймав его взгляд, что-то сказала молодым людям, а потом они все вместе стали продвигаться через толпу к бару.

— Познакомьтесь, это Лена и Валера, — представила она парочку Гурову, а потом, посмотрев на ребят, спросила: — Что вам заказать?

— Мне «Маргариту», — быстро ответила девушка.

— А я не пью, — улыбнулся парень. — Я за рулем сегодня. Мы с Леной по очереди гуляем, — пояснил он. — Сегодня ее очередь расслабляться.

Сделав заказ, Виктория не забыла и про себя тоже, чтобы поддержать девушку, заказала какой-то алкогольный коктейль, название которого Гуров не уловил, потому что заиграла музыка и слышимость снова стала плохой.

— Если хотите поговорить с официантом или барменом, то вам придется себя расшифровать и действовать как официальное лицо, — наклонившись к самому уху полковника, сказала Виктория. — Идите, а я поговорю с этими ребятами. Насколько я поняла, они в этот клуб постоянно наведываются, и если сами не знали Игната, то с кем-то из его друзей точно знакомы.

Гуров кивнул, соглашаясь, и облегченно вздохнул. Он хотя и был профессионалом в своем деле, но среди современной молодежи чувствовал себя неуютно. Если честно, то не понимал он нынешнюю молодежь с ее англицизмами в речи и манерой выражаться полуфразами и полунамеками.

Поманив к себе одного из официантов, Гуров показал ему удостоверение и спросил, где они могли бы поговорить.

— Мне нужно спросить разрешения, — ответил молодой человек, покосившись на администратора. — Я на работе.

— Что случилось? — Администратор сам подошел к ним. Это был статный мужчина лет под сорок.

— Вот, из уголовного розыска, хотят поговорить, — пожал плечами официант.

— Что-то не так? — Вопрос администратора был направлен не Гурову, а подчиненному, но ответил на него Лев Иванович.

— В вашем заведении несколько дней назад произошел несчастный случай. Умер посетитель…

— Да, был такой случай. Это ужасно — все, что случилось. Парень оказался наркоманом. Обычно мы строго следим за этим и не допускаем к нам в клуб подозрительных личностей. Но Игнат к нам ходил уже не один год, он сын уважаемого бизнесмена, и до того злополучного дня с ним никаких проблем не возникало. Но что вас конкретно интересует? Может быть, я отвечу на все ваши вопросы? Я каждый день на работе, а официанты работают посменно, — объяснил администратор. Гуров согласился, и Кирилл Романович, как представился ему работник клуба, предложил пройти в его кабинет.

— Я так понял, что вы хорошо знали умершего парня? — спросил Гуров, когда они оказались в тихой и довольно уютной комнате, которая мало бы напоминала деловой кабинет, если бы не компьютерный стол у окна. Лев Иванович сел в одно из кресел у небольшого столика, а хозяин кабинета — на диванчик напротив, и закурил сигарету.

— Курите? — запоздало поинтересовался он у Гурова, и когда полковник отрицательно покачал головой, продолжил, отвечая на его вопрос: — Да, я знаю всю семью Сергеевых. Весьма достойные люди. Правда, с детками им не очень повезло. — Кирилл Романович втянул в себя с наслаждением ароматный дым сигарет. — Игнат у четы Сергеевых — третий и самый младший из детей. Старшие — дочь Лиля, ей тридцать, и сын Степан, которому двадцать шесть, — уже лечились от наркомании. Степан — неудачно. Два года назад он умер от передозировки. Игнат единственный из детей, кто никогда не прикасался к наркотикам. Говорили, что Сергеев приставил к нему охранника. Няньку, так сказать. Но, видать,